Главная » Колодцы » Ленин скорочтение. Техника чтения текстов по диагонали для приобретения навыка быстрого чтения

Ленин скорочтение. Техника чтения текстов по диагонали для приобретения навыка быстрого чтения

И. Ганичев, «Советская Сибирь», № 6 от 8.01.1939 г.

Издание «Краткого курса истории Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков) » имеет огромное значение в идейной жизни большевистской партии и всей нашей страны. Это замечательное произведение, созданное при ближайшем участии товарища Сталина, содержит яркую историю большевизма и дает глубоко научное освещение всех основных проблем марксистско-ленинской революционной теории. Изучение «Краткого курса истории ВКП(б)», являющегося подлинной энциклопедией марксизма-ленинизма, вместе с глубоким изучением гениальных сочинений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина поможет нашим руководящим кадрам ликвидировать свою теоретическую отсталость.

В своем постановлении «О постановке партийной пропаганды в связи с выпуском «Краткого курса истории ВКП(б)» » Центральный Комитет ВКП(б) с особой силой подчеркнул необходимость овладения революционной теорией нашими руководящими кадрами. «Ошибочно думать, - говорится в этом постановлении, - будто задача овладения теорией посильна лишь небольшому кругу работников. Овладение марксистско-ленинской теорией - дело наживное. Именно теперь, при Советской власти и победе социализма в СССР, созданы неограниченные возможности для того, чтобы наши руководящие кадры успешно овладевали марксистско-ленинской теорией, изучили историю партии, труды Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина. Для того, чтобы овладеть теорией марксизма-ленинизма, надо лишь проявить желание, настойчивость и твердость характера в достижении этой цели». (Подчеркнуто нами. И. Г.).

Центральный Комитет ВКП(б) указал также, что главным методом овладения наукой марксизма-ленинизма является метод самостоятельного изучения «Краткою курса истории ВКП(б)» и трудов Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. «…Основным методом обучения кадров марксизму-ленинизму, - говорит ЦК ВКП(б), - должен являться испытанный на опыте старшего поколения большевиков метод самостоятельного изучения истории и теории большевистской партии…». (Подчеркнуто нами. И. Г.).

Старшее поколение большевиков в труднейших условиях настойчиво и постоянно изучало революционную теорию марксизма-ленинизма, самостоятельно штудировало гениальные произведения Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина. Партия призывает всех партийных и не-партийных большевиков изучать революционную теорию так, как изучало ее старшей поколение большевиков, как изучали ее Ленин и Сталин.

Ленин был выдающимся последователем и продолжателем дела Маркса и Энгельса. Он развил дальше учение Маркса и обогатил его новым содержанием на основе изучения опыта революционной борьбы в новую эпоху. Ленин постоянно изучал сочинения Маркса и Энгельса и живую жизнь, практику революционной классовой борьбы. Все свои выводы Ленин строил на основе этого изучения.

Основные произведения Маркса и Энгельса: «Коммунистический манифест», «Капитал», «Анти-Дюринг» и др. - Ленин изучил еще в юности. С большими трудностями он получал эти книги нелегально и внимательно штудировал их. Некоторые сочинения основоположников марксизма не были еще тогда переведены на русский язык, и Ленин изучал их на немецком языке («Анти-Дюринг» и др.). Еще в 1890 г. Ленин поражал всех своих товарищей глубоким знанием Маркса и умением приложить это знание к конкретным условиям революционной работы в России. Позже Ленин постоянно читал и перечитывал сочинения Маркса и Энгельса. Ленин часто напоминал, что учение Маркса не догма, а руководство к действию.

К изучению произведений Маркса и Энгельса Ленин относился творчески - он изучал прежде всего идейное содержание произведения и революционный метод - материалистическую диалектику, которую Ленин называл «живой душой» марксизма. Читая и перечитывая Маркса, Ленин как бы «советовался» с гениальным основоположником научного коммунизма в решении труднейших теоретических и практических вопросов новой исторической эпохи.

Замечательный пример того, как Ленин изучал произведения Маркса и Энгельса, дает его подготовительная работа к книге «Государство и революция» - тетрадь Ленина «Марксизм о государстве», напечатанная в XIV «Ленинском сборнике» и вышедшая отдельным изданием.

В конце 1916 г. и в начале 1917 г., когда уже чувствовалось приближение революции, вопрос об отношении революционных марксистов к государству выдвигался, естественно, на первый план. Подчеркивая величайшую теоретическую и политическую актуальность этого вопроса, Ленин в это время снова внимательнейшим образом изучает произведения Маркса и Энгельса и выписывает в свою тетрадь все их высказывания о государстве и диктатуре пролетариата. Эта тетрадь с выписками Ленина из сочинений Маркса и Энгельса и послужила основой для написания гениальной книги «Государство и революция». Изучение тетради «Марксизм о государстве» вводит нас как бы в лабораторию ленинского творчества и хорошо показывает методы работы Ленина с теоретической книгой.

Ленин читал с карандашом в руках и очень часто составлял подробный конспект прочитанной книги. Он записывал в свою тетрадь важнейшие положения изучаемой книги, а иногда своими словами излагал основное содержание того или другого раздела. При этом Ленин оставлял на каждой странице большие поля для своих заметок, которые он делал тотчас же или при последующей работе над конспектом. Ленин в своем конспекте не просто перелагал ту или другую книгу. Он записывал свои замечания краткие, а иногда и довольно подробные, в которых развивал свое понимание того или другого затронутого автором книги вопроса.

В самом конспекте Ленин выделял различным образом основные положения. Он подчеркивал некоторые места один раз, другие - два, три раза, одни - простой чертой, другие - волнистой, одни - слабо, другие - жирно и т. д. Часто для особого выделения того или другого места в своем конспекте Ленин записывал его более крупным почерком, чем обычно, или заключал то место в скобки различной величины и формы, ставил в рамки и т. д.

На полях своей тетради Ленин ставил различные знаки - вопросительный, восклицательный и писал краткие лаконические выражения, ярко отражающие отношение Ленина к тому или другому вопросу. Все поля его тетрадей покрыты многочисленными лаконическими выражениями: «хорошо», «очень хорошо», «важно» и т. д.

Так, например, конспектируя статью Энгельса «Об авторитарном принципе», Ленин, подчеркнув выражение Энгельса: «Революция… самая авторитарная вещь!» , написал на полях: «Хорошо сказано!» (Ленин, «Марксизм о государстве», стр. 75).

В каждой книге Ленин обращал внимание прежде всего на идейное ее содержание. В тетради «Марксизм о государстве» Ленин, анализируя высказывания Маркса и Энгельса о государстве диктатуры пролетариата, внимательнейшим образом следит, как развиваются идеи Маркса, как они конкретизируются на основе опыта революционного движения масс. Ленин в своем конспекте обязательно указывает, когда было написано то или другое произведение Маркса и Энгельса, и подчеркивает, какое развитие получила идея диктатуры пролетариата в зависимости от опыта революции 1848 г. и особенно от опыта Парижской Коммуны.

Ленин подробно конспектирует сочинения Маркса о Парижской Коммуне: он внимательнейшим образом записывает все признаки Парижской Коммуны, как нового типа государства, как государства пролетарского. Ленин насчитывает 19 таких важнейших признаков. В качестве общего вывода Ленин отмечает: «Основная идея Маркса: завоевание политической власти пролетариатом не есть овладение «готовой» государственной машиной, а (1) «разбитие», разрушение ее и замена новой. Какой же новой?

Маркс изучает опыт Коммуны, он не сочиняет этой «новой» власти, а изучает, как сами революции «открывают» («наконец открывают», стр. 49. изд. 3) ее, как само рабочее движение подходит к этой задаче, как практика начинает решать ее». (Ленин. «Марксизм о государстве», стр. 58). И далее Ленин снова перечисляет основные достижения Парижской Коммуны.

Ленин обогащал революционную теорию новым содержанием на основе изучения и обобщения опыта, практики классовой борьбы в новых условиях. Ленин открыл советы, как государственную форму диктатуры пролетариата. Эту величайшую роль советов Ленин подчеркнул и в своем конспекте работ Маркса и Энгельса о государстве. Конспектируя работу Энгельса «Критика проекта эрфуртской программы», Ленин пишет: «Буржуазия переняла от феодальной + абсолютной монархии «чиновнически-военную» государственную машину и развила ее. Оппортунисты (особенно 1914-1917) вросли в нее (империализм, как эпоха в передовых странах, вообще громадно усилил ее). Задача пролетарской революции: «РАЗБИТЬ », сломать эту машину, заменить ее полнейшим самоуправлением внизу, на местах, и ПРЯМОЙ властью вооруженного пролетариата, его диктатурой, наверху. Чем объединить, связать общины? Ничем, говорят анархисты…, Бюрократией и военной кастой, говорит (и делает) буржуазия… Союзом, организацией вооруженных рабочих («Советами рабочих депутатов»! ), говорит марксизм». («Марксизм о государстве», стр. 26-27). Слова «советами рабочих депутатов» Ленин подчеркнул.

Конспектируя сочинения оппортунистов, Ленин делает резкие критические замечания и показывает всю низость и подлость предателей интересов рабочего класса. На полях и в тексте его конспектов постоянно можно встретить такие выражения, направленные по адресу ревизионистов: «Неверно, «перл реформизма», «чудовищно!», «пошлость», «каша», «караул» а др. Он беспощадно критикует оппортунистов всех мастей, особенно за ревизию в извращение революционных взглядов Маркса и Энгельса и показывает это извращение в каждом отдельном случае. Он вскрывает подлые, жульнические подделки ревизионистами высказываний Маркса и Энгельса о революции, о диктатуре пролетариата и т. д.

В заключение своего конспекта статей К. Каутского об империализме Ленин дал ему такую оценку: «Империализм есть политика «хозяйственной фазы» финансового капитала!! Этого вы хотели? Кляузник и софист, рабулист, крючкотвор - вот вы кто! Суть дела обходит увертками». («Пролетарская революция», 1938 г., № 9, стр. 181).

Так в конце своего конспекта Владимир Ильич давал общую оценку книги и ее автора.

Ленинские тетради с конспектами прочитанных им произведений имеют исключительное значение. Они показывают метод ленинской работы и обнаруживают тот поистине колоссальный труд, в результате которого появились гениальные сочинения Ленина и все его выступления. Достаточно указать, что, работая над своей гениальной книгой об империализме, Ленин изучил огромное количество литературы на различных языках (свыше 600 книг, кроме множества газетных и журнальных статей) и написал несколько планов своей работы. Тетради Ленина по империализму (их всего 20) занимают 4 Ленинских сборника.

В «Философских тетрадях» Ленина содержатся конспекты произведений Аристотеля, Гегеля и Фейербаха. Конспектируя их сочинения. Ленин высказывается в своих замечаниях по различным вопросам науки и философии. Он конкретно показывает, как надо «читать Гегеля материалистически». Т. е. использовать диалектику идеалиста Гегеля для понимания и развития марксистской философии - диалектического материализма.

Иногда Ленин, не имея возможности составить конспект, делал пометки на полях книги (если книга принадлежала ему). Он подчеркивал различным способом важнейшие места, а на полях книги писал краткие замечания или ставил пометки. В конце книги на свободной странице Ленин писал общее заключение и иногда составлял краткий указатель важнейших страниц книги.

Важнейшие сочинения, особенно классические произведения Маркса и Энгельса, Ленин читал несколько раз. Он часто просматривал свои конспекты, делал в них добавления и писал новые замечания, сравнивал с новыми фактами и материалами. Часто в своей тетради он так и писал, «вернуться еще».

В лекции о государстве Ленин особенно подчеркнул необходимость глубокого изучения произведений Маркса и Энгельса. По поводу изучения книги Энгельса «Происхождение семьи, частной собственности и государства» Ленин говорил: «Не следует смущаться, если это произведение по прочтении не будет понято сразу. Этого никогда почти не бывает ни с одним человеком. Но, возвращаясь к нему впоследствии, когда интерес пробудится, вы добьетесь того, что будете понимать его в преобладающей части, если не все целиком». (Ленин, соч. т. XXIV, стр. 364-365).

При изучении Истории ВКП(б) и произведений Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина мы должны всегда помнить, как работал Владимир Ильич с книгой. Мы должны учиться так, как учились Ленин и Сталин. С карандашом в руках внимательно изучать «Краткий курс истории ВКП(б)», первоисточники - труды основоположников марксизма-ленинизма, конспектировать прочитанное, вновь и вновь возвращаться к вопросам, расширять свое представление о предмете, изучать действительность, видеть новые факты, обобщать и анализировать явления - вот чему учит нас ленинский стиль работы над теоретической книгой.

Ошибки OCR правил А.Шилов.

«Только с людьми равными себе следует вести знакомство. В чужой среде задыхаешься.»

Однажды он описал свою технику чтения так: «Впитывание мысли в процессе чтения достигло у меня способности феноменальной. Взгляд схватывал семь-восемь строчек сразу, а разум постигал смысл со скоростью, соответствующей скорости глаз. Часто одно-единственное слово позволяло усвоить смысл целой фразы.» Считается, что Бальзак читал через слово. Читая то или иное произведение, он всегда выделял основное и отсекал лишнее. Также Бальзак обладал феноменальной памятью. Его современники упоминали, что писатель обладал всеми видами памяти, отчётливо запоминал слова и фразы в беседе, лица, вещи, а также места в которых он бывал, о которых читал или слышал. За тридцать минут мог прочитать роман средних размеров, в этом его можно сравнить только с Джоном Кеннеди, результат которого был таким же.

«Свобода без знания всегда под угрозой; знание без свободы всегда тщетно .»

Технику скорочтения Джон Кеннеди развивал постоянно. До начала своей президентской компании Кеннеди удавалось читать немногим больше 280 слов в минуту, но вот в бытность президента скорость его чтения увеличилась до тысячи слов. Однако, он редко читал с подобной скоростью документы. Кеннеди легко управлял своей техникой скорочтения и отводил максимум внимания важным материалам. Джон Фицджеральд был не единственным среди президентов США овладевшим техникой скорочтения.

«Трудись, чтобы в твоей душе не умерли те крошечные искры небесного огня, что зовутся совестью.»

Первый президент США не только любил и умел быстро читать книги, но и обладал странностями. Всегда читал газеты вслух, что сильно раздражало окружающих его людей. Он бубнил и вслушивался в статьи. Часто перечитывал одно и то же предложение по несколько раз. Вашингтон объяснял свой подход к прочтению прессы тем, что подобным образом он отделял правдивую информацию от домыслов журналистов и смысл статей становился понятнее.

«Слова - прекрасное препятствие, нужно только уметь использовать их».

Его называют самым читающим из мировых лидеров. Он ненасытно читал книги, некоторые источники сообщают, что Рузвельт одним взглядом могу прочесть целый абзац. Взяв в руки книгу он всегда дочитывал её до конца, не отвлекаясь ни на минуту. Всю свою жизнь он изучал скорочтение с неповторимым фанатизмом. Известно, что начинал изучение этой сферы тридцать второй президент США с достаточно средних показателей. Он постоянно работал над увеличением области охвата вниманием слов: сначала с четырёх до шести и так далее, доведя до восьми, а позже ему хватало одного лишь быстрого взгляда, чтобы усвоить содержание целого абзаца средней величины. Рузвельт читал запоем. Каждый день президент прочитывал несколько книг. Чтение начинал рано утром, прочитывая перед завтраком книгу, а если вечером у него отсутствовали официальные дела, то ещё две, а то и три книги. Не обходил он вниманием газеты и журналы, прочитывая их за считанные минуты. По его собственным подсчётам, он прочитал за всю жизнь десятки тысяч книг. Рузвельт обладал феноменальной памятью и всю жизнь изучал иностранные языки. Сотни из всех прочитанных им когда-либо книг были на иностранных языках. Также, благодаря памяти, прочитанные за минуту две-три страницы он мог цитировать и пересказывать в мельчайших подробностях. Чтение позволяло ему легко налаживать контакты с абсолютно разными людьми. Он мог обсуждать любые темы и поддерживать любой разговор.

Интересный факт!

Фразой «Сегодня утром я убил свою бабушку!» Франклин Делано Рузвельт возвращал внимание отвлекавшегося от разговора собеседника. Рузвельт был преданным фанатом книг и выделял огромное количество денег на развитие издательского бизнеса. Также издавал и свои книги, которых насчитывается более двух тысяч. На сегодняшний день техника скорочтения Франклина Делано Рузвельта является обособленной методикой.

Советские лидеры также владели техникой скорочтения и любили книги.

«Конечно, критика нужна или обязательна, но при одном условии: если она не бесплодна».

Читать Иосиф Виссарионович любил не меньше Франклина Делано Рузвельта, по некоторым признаниям переводчиков во время перерыва между переговорами на Ялтинской конференции в 1945 году несколько часов они посвятили разговорам о чтении и книгах. Дневной нормой для «отца народов» было пять сотен страниц типографского текста. Параллельно он мог изучать несколько книг в день. Особо интересные книги Сталин изучал, делая пометки карандашом и выписывал особо важные моменты. В распоряжении вождя была огромная библиотека из шедевров мировой классики, избранных изданий, собраний сочинений советских авторов, коллекций советских энциклопедий, словарей и справочной литературы. Сталин очень любил перечитывать произведения А.С.Пушкина, интересовался его биографией и воспоминаниями современников о великом классике.

Разумеется, прочитать всю библиотеку было невозможно. Большинство книг Сталин просто просматривал, что не мешало ему подробно узнать их содержание и со знанием дела рассуждать о произведении и его авторе. Исторические книги он читал особенно внимательно, часто перечитывал несколько раз. Сидя за столом с несколькими цветными карандашами, он делал пометки на полях, подчёркивал заинтересовавшие его фразы, порой выделял для запоминания целые абзацы.

«Трудящиеся тянутся к знанию, потому что оно необходимо им для победы».

Читал по диагонали, но благодаря великолепной памяти легко мог пересказать близко к тексту только что прочитанную страницу. Способность к скорочтению и феноменальную память Ленин получил при рождении, это помогло ему за всю жизнь прочитать и помнить огромное количество книг, тысячи журналов и статей.

Ближайший сотрудник Владимира Ильича В.Д.Бонч-Бруевич рассказывал: «Читал Владимир Ильич совершенно по-особому. Когда я видел читающего Ленина, мне казалось, что он не прочитывает строку за строкой, а смотрит страницу за страницей и быстро усваивает всё пронзительно глубоко и точно: через некоторое время он цитировал на память отдельные фразы и абзацы, как будто он долго и специально изучал только что прочитанное. Именно это и дало возможность Владимиру Ильичу прочесть такое громадное количество книг и статей, которому нельзя не изумиться.» А соратник Ленина, революционер П.Н.Лепешинский отмечал: «Если Ленин читал книгу - его зрительный и умственный аппарат работал с такой быстротой, которая посторонним людям казалась просто чудом. Восприимчивость его при прочтении книги была феноменальной.»

Читал Ленин практически всё: от мировой литературы до серьёзных научных изданий, причём с одинаковым успехом, как на русском, так и на иностранных языках. Однажды на вопрос О.Б.Лепешинской: «Но как же Вы успеваете так быстро прочитывать страницу за страницей?» , Владимир Ильич не задумываясь ответил, что если бы он читал более медленно, то не успел бы прочесть всего того, с чем ему нужно ознакомиться. Все прочтённые книги на любом известном ему языке он запоминал практически со сто процентной точностью.

Среди революционеров не только Ленин выделялся отменной памятью и скорочтением. Невероятными способностями обладал и Николай Чернышевский.

«Учёная литература спасает людей от невежества, а изящная - от грубости и пошлости».

Чернышевский прочитывал в день минимум две книги. В совершенстве владел несколькими иностранными языками. Но самой главной его способностью было умение моментально переключать своё внимание с одного объекта на другой, создавая видимость поддержания двух очагов возбуждения в мозговой деятельности. Этот феномен исследовал русский академик В.Н.Бехтерев, по его утверждениям общественный деятель обладал уникальными свойствами мозга. Для Чернышевского было обычным и повседневным делом писать статью и одновременно диктовать секретарю перевод на немецкий другой работы. За свою жизнь Чернышевский издал более шестидесяти книг разной литературной направленности и сотни научных статей.

Русские писатели и поэты виртуозно владели скорочтением, чем вызывали восторг и зависть у некоторых своих коллег.

«Я пишу для себя, а печатаю для денег».

Обладал особой любовью к чтению, мог сутками не отрываясь читать. Особое внимание у Пушкина вызывали биографии выдающихся личностей, которые знал наизусть сотнями.

Блестяще ориентировался в истории. Помнил всю информацию, которая когда-либо касалась и возникала в жизни. Даты, цифры, географические точки, а имена, фамилии и родословные вызывали у гения особый интерес для запоминания и изучения.

«Любите книгу, она облегчит вам жизнь, дружески поможет разобраться в пёстрой и бурной путанице мыслей, чувств, событий, она научит вас уважать человека и самих себя, она окрыляет ум и сердце чувством любви к миру, к человечеству».

Читал по диагонали и владел техникой скорочтения в совершенстве. Однажды о том, как читал Максим Горький в своих воспоминаниях рассказал его друг и товарищ А.С.Новиков-Прибой: «Взяв первый журнал, Алексей Максимович разрезал его и начинал не то читать, не то просматривать. Горький не читал, а казалось, просто скользил по страницам взглядом, сверху вниз, по вертикали. Покончив с первым журналом, Горький принялся за второй, и всё повторилось: он открывал страницу, сверху вниз, как по ступеням, спускался по ней взглядом, на что у него уходило меньше минуты, и так снова и снова, пока не добрался до последней страницы. Откладывал журнал и принимался за очередной.» Причем, затеяв спор о скорочтении и запоминании прочитанного с Горьким, А.С.Новиков-Прибой потерпел фиаско. На следующий день после прочтения Максимом Горьким большой кипы журналов, Алексей Силыч устроил небольшую проверку, в ходе которой выяснилось, что Горький не только помнит всё, что он с такой лёгкостью и скоростью прочитал за день до этого, но и фабулу прочтённой в журнале повести, и ход мысли критической статьи автора. Всё сказанное он дополнил высказываниями и эпитетами.

«Воображение-это великий дар, так много содействовавший развитию человечества.»

Большую часть жизни посвятил литературе. Быстро и вдумчиво читал книги одну за другой и считал их своими «рабами». Карл Маркс говорил: «Книги - мои рабы». На каждой прочитанной книге всегда оставлял пометки, нещадно загибал углы и всегда оставлял закладки на важных страницах.

Рассуждая о выдающихся европейцах и скорочтении, невозможно не упомянуть Наполеона.

«Невежда имеет большое преимущество перед человеком образованным - он всегда доволен сам собою».

Чтение книг с юношества стало для него жизненной необходимостью. Он читал со скоростью две тысячи слов в минуту. В числе его привычек было прочтение книги внушительных размеров рано утром. Очень часто конспектировал прочитанное.

Катерина Гольтцман

Кто учился скорочтению? Этот вопрос обычно интересует тех, кто хочет научиться быстро читать. От тех людей, кто обучался и научился скорочтению, люди хотят узнать о самом лучшем упражнении, которое позволяет обучиться быстро читать .

В этой статье рассказываются о том как читали знаменитые люди.

Полезное и бесплатное на сайте о том, как научиться быстрее читать и запоминать больше

Концентрируй взгляд в центр. Боковым зрением отмечай одинаковые блоки. Цель не в том, чтобы как можно быстрее найти одинаковые блоки, а в том, чтобы сконцентрировав взгляд в центр экрана боковым зрением найти нужную информацию.

Скорочтение и Ленин Вот что рассказывает один из ближайших сотрудников В.И. Ленина В.Д. Бонч-Бруевич: «Читал Владимир Ильич совершенно по-особому. Когда я видел читающего Ленина, мне казалось, что он не прочитывает строку за строкой, а смотрит страницу за страницей и быстро усваивает все поразительно глубоко и точно: через некоторое время он цитировал на память отдельные фразы и абзацы, как будто он долго и специально изучал только что прочитанное. Именно это и дало возможность Владимиру Ильичу прочесть такое громадное количество книг и статей, которому нельзя не изумиться». П.Н. Лепешинский рассказывает: «Если Ленин читал книгу – его зрительный и умственный аппарат работал с такой быстротой, которая посторонним людям казалась просто чудом. Восприимчивость его при чтении книги была феноменальной”. П.Н.Лепешинский передает и воспоминания своей жены, которая плыла вместе с В.И. Лениным на пароходе из Красноярска в Минусинск в ссылку и наблюдала, как Владимир Ильич читал книгу: «В руках у него была какая-то серьезная книга (кажется на иностранном языке). Не проходило и полминуты, как его пальцы перелистывали уже новую страницу. Она заинтересовалась – читает ли он строчку за строчкой или скользит лишь глазами по страницам книги. Владимир Ильич, несколько удивленный вопросом, с улыбкой ответил: – Ну, конечно, читаю… И очень внимательно читаю, потому что книга стоит того. – Но как же Вы успеваете так быстро прочитывать страницу за страницей? Владимир Ильич ответил, что если бы он читал более медленно, то не успел бы прочесть всего того, с чем ему нужно ознакомиться».

Франклин Делано Рузвельт был одним из самых быстрых и самых ненасытных читателей среди всех государственных лидеров. Различные источники сообщают, что он был в состоянии прочитать целый абзац одним взглядом, завершая чтение любой книги, как правило, за один присест. Рузвельт изучал скорочтение с фанатизмом.

Известно, что Рузвельт стартовал в этой сфере со средних показателей скорости чтения, над повышением которых решил всерьез работать. В числе его первых достижений было увеличение области, первоначально охватывавшейся в ходе приостановки, до четырёх слов, а впоследствии Рузвельт довел это количество до шести и, далее, до восьми слов.

Способ скорочтения Бальзака

Вот как Бальзак описывал свой способ чтения: «Впитывание мысли в процессе чтения достигло у меня способности феноменальной. Взгляд схватывал семь-восемь строчек сразу, а разум постигал смысл со скоростью, соответствующей скорости глаз. Часто одно-единственное слово позволяло усвоить смысл целой фразы».

Навыки скорочтения Чернышевского

Чернышевский мог одновременно писать статью и диктовать секретарю перевод с немецкого языка. Бехтерев объясняет этот феномен способностью моментально переключать свое внимание с одного объекта на другой, создавая видимость поддержания двух очагов возбуждения.

Как читалВашингтон

Вашингтон читал утренние газеты только вслух. Он внимательно вслушивался в текст, бубнил и мешал своим соседям. Он утверждал, что чтение вслух помогает ему уяснить смысл текста и отделить правду от лжи.

Монах Раймон Луллия знал приемы скорочтения…

Итальянский монах, живший в средние века, Раймон Луллия предложил систему чтения, которая позволяла быстро читать книги, однако вплоть до 50 годов прошлого века скорочтение было уделом немногих ярких мыслителей и политиков, которые развивали это навык самостоятельно. Среди известных людей, владевших скорочтением, достаточно перечислить таких великих людей как Оноре Де Бальзак, Наполеон, Пушкин, Чернышевский, Ленин, Джон Кеннеди.

Скорочтение и Мартин Иден

«В узеньком стенном шкафу висела одежда, и лежали книги, которые не помещались уже ни на столе, ни под столом. Читая, Мартин имел обыкновение делать заметки, и их накопилось так много, что пришлось протянуть через всю комнату веревки и развесить на них тетрадки наподобие сохнущего белья. Вследствие это¬го передвигаться по комнате стало довольно затруднительно. Мартин нередко стряпал, сидя, так как, пока кипела вода или жарилось мясо, он успевал прочитать две-три страницы.

Работал он за троих. Спал всего пять часов, и только железное здоровье давало ему возможность выносить ежедневную девятнадцатичасовую напряженную работу. Мартин не терял ни одной минуты. За рамку зеркала он затыкал листочки с объяснениями некоторых слов и с обозначением их произношения: когда он брился или причесывался, он повторял эти слова. Такие же листочки висели над керосинкой, и он заучивал их, когда стряпал или мыл посуду. Листки все время сменялись. Встретив при чтении непонятное слово, он немедленно лез в словарь и выписывал слово на листочек, который вывешивал на стене или на зеркале. Листочки со словами Мартин носил и в кармане и заглядывал в них на улице или дожидаясь очереди в лавке. Эту систему Мартин применял не только к словам. Читая произведения авторов, достигших известности, он отмечал особенности их стиля, изложения, построения сюжета, характерные выражения, сравнения, остроты - одним словом, все, что могло способствовать успеху. И все он, выписывал и изучал. Он не стремился подражать. Он только искал какие-то общие принципы. Он составлял длинные списки литературных приемов, подмеченных у разных писателей, что позволяло ему делать общие выводы, и, отталкиваясь от них, он вырабатывал собственные новые и оригинальные приемы и учился применять их с тактом и мерой. Точно так же он собирал и записывал удачные и красочные выражения из живой речи - выражения, которые жгли, как огонь, или, напротив, нежно ласкали слух, яркими пятнами выделяясь среди унылой пустыни обывательской болтовни. Мартин всегда и везде искал принципы, лежащие в основе явления. Он старался понять, как явление возникает, чтобы иметь возможность самому создавать его. Мартин мог работать только сознательно. Такова была его натура; он не мог работать вслепую, не зная, что выходит из-под его рук, полагаясь только на случай и на звезду своего таланта. Случайные удачи не удовлетворяли его. Он хотел знать, “как” и “почему” ».

Скорочтение и Сталин

В библиотеке Сталина имелась практически вся российская литературная классика: и отдельные книги, и Собрания сочинений. Особенно много было книг Пушкина и о Пушкине. В его библиотеке были все российские и советские энциклопедии, большое число словарей, особенно словарей русского языка и словарей иностранных слов, разного рода справочники.

Большую часть своих книг Сталин просматривал, а многие читал очень внимательно. Некоторые книги он читал по нескольку раз. Сталин читал книги, как правило, с карандашом, а чаще всего с несколькими цветными карандашами в руках и на столе. Он подчеркивал многие фразы и абзацы, делал пометки и надписи на полях. Иосиф Виссарионович просматривал или читал по несколько книг в день. Он сам говорил некоторым из посетителей своего кабинета, показывая на свежую пачку книг на своем письменном столе: «Это моя дневная норма - страниц 500».

Карл Маркс сделал книги «рабами»

Карл Маркс говорил: «Книги - мои рабы» - и испещрял пометками и заметками поля каждой прочитанной им книги, загибая и закладывая нужные ему страницы.

Система скорочтения Гитлера Любопытно, что Гитлер тоже имел свою систему чтения. В свободное время и во время безработицы он проглатывал без разбора политическую и научно-техническую литературу, которая в брошюрах, трактатах, памфлетах и в быстро рвущихся книжонках утоляет жажду знаний. Вначале он перелистывал книги, обычно с конца, и проверял, стоило ли их читать. Если стоило, то читал именно то, что ему было нужно, чтобы по-своему защитить еще другими примерами свои представления, установившиеся со времен Вены и Мюнхена. Он интенсивно прорабатывал публикации лишь тогда, когда они сообщали факты, которые, как он полагал, должен был иметь когда-нибудь наготове в качестве доказательств. Ежедневно, рано утром или поздно вечером, прорабатывал одну значительную книгу. Гитлер не учился основательно, универсально, но никогда не учился без усердия. Он спокойно обдумывал лишь то, что он признавал. По данным секретаря, в его личной библиотеке не было ни классиков, ни одного произведения, характеризующегося человечностью и духовностью. То, о чем он иногда сожалел, что обречен отказываться от чтения художественной литературы, и может читать лишь научную.

Обдумывайте то, что прочитали

Прочитали кусок - мысленно повторите узнанное и проверьте как вы его уяснили.

Без заметок, вы вряд ли что то уясните. Поэтому студенты записывают за выступающим.

Все ли термины учебнике знакомы?

Чем больше непонятных слов, тем ниже скорость чтения. Можно пропустить одно термин, но если их очень много, то понимание текста будет не высоко.

Ищите альтернативы чтению

Иногда получается так, что гораздо лучше попросить совет у более сообразительного человека, чем разбираться самому. Так же возможно переформулировать вопрос и часть информации выяснить из альтернативных источников информации.

Читайте с темпом вашего мышления

Спешка - это постоянное забывание чего то. Что не пойдет легко, не идет вообще. Велик Господь, сотворивший все сложное трудным для понимания, а ненужное невероятно сложным.

Освоение наук - это не пробегание от слова к слову по принципу «чем быстрее пробежал - тем большего узнал». Чтение - это изучениетренировка,интимность.

В неспешном чтении отрабатываются способности. Если читаем с привычной скоростью, то усвоение идет полностью.

При чтении задерживайтесь на трудных участках книги. То, что знакомо - пробегайте глазами.

Важный текст читайте очень медленно.

Эффект скорочтения состоит не в том, чтобы читать как можно быстрее текстов, а в том, чтобы как можно быстрее находить решения из затруднительных ситуаций.

Как Горький использовал чтение по диагонали
Вот так, по воспоминаниям А.С. Новикова-Прибоя, читал журналы Максим Горький: “Взяв первый журнал, Алексей Максимович разрезал его и начинал не то читать, не то просматривать: Горький не читал, а, казалось, просто скользил по страницам взглядом, сверху вниз, по вертикали. Покончив с первым журналом, Горький принялся за второй, и все повторилось: он открывал страницу, сверху вниз, как по ступеням, спускался по ней взглядом, на что у него уходило меньше минуты, и так снова и снова, пока не добрался до последней страницы. Откладывал журнал и принимался за очередной”.

Скорочтение и Ленин Вот что рассказывает один из ближайших сотрудников В.И. Ленина В.Д. Бонч-Бруевич: «Читал Владимир Ильич совершенно по-особому. Когда я видел читающего Ленина, мне казалось, что он не прочитывает строку за строкой, а смотрит страницу за страницей и быстро усваивает все поразительно глубоко и точно: через некоторое время он цитировал на память отдельные фразы и абзацы, как будто он долго и специально изучал только что прочитанное. Именно это и дало возможность Владимиру Ильичу прочесть такое громадное количество книг и статей, которому нельзя не изумиться». П.Н. Лепешинский рассказывает: «Если Ленин читал книгу - его зрительный и умственный аппарат работал с такой быстротой, которая посторонним людям казалась просто чудом. Восприимчивость его при чтении книги была феноменальной”. П.Н.Лепешинский передает и воспоминания своей жены, которая плыла вместе с В.И. Лениным на пароходе из Красноярска в Минусинск в ссылку и наблюдала, как Владимир Ильич читал книгу: «В руках у него была какая-то серьезная книга (кажется на иностранном языке). Не проходило и полминуты, как его пальцы перелистывали уже новую страницу. Она заинтересовалась - читает ли он строчку за строчкой или скользит лишь глазами по страницам книги. Владимир Ильич, несколько удивленный вопросом, с улыбкой ответил: - Ну, конечно, читаю… И очень внимательно читаю, потому что книга стоит того. - Но как же Вы успеваете так быстро прочитывать страницу за страницей? Владимир Ильич ответил, что если бы он читал более медленно, то не успел бы прочесть всего того, с чем ему нужно ознакомиться».

Скорочтение и Сталин
В библиотеке Сталина имелась практически вся российская литературная классика: и отдельные книги, и Собрания сочинений. Особенно много было книг Пушкина и о Пушкине. В его библиотеке были все российские и советские энциклопедии, большое число словарей, особенно словарей русского языка и словарей иностранных слов, разного рода справочники.
Большую часть своих книг Сталин просматривал, а многие читал очень внимательно. Некоторые книги он читал по нескольку раз. Сталин читал книги, как правило, с карандашом, а чаще всего с несколькими цветными карандашами в руках и на столе. Он подчеркивал многие фразы и абзацы, делал пометки и надписи на полях. Иосиф Виссарионович просматривал или читал по несколько книг в день. Он сам говорил некоторым из посетителей своего кабинета, показывая на свежую пачку книг на своем письменном столе: «Это моя дневная норма — страниц 500».

Навыки скорочтения Чернышевского
Чернышевский мог одновременно писать статью и диктовать секретарю перевод с немецкого языка. Бехтерев объясняет этот феномен способностью моментально переключать свое внимание с одного объекта на другой, создавая видимость поддержания двух очагов возбуждения.

Как читалВашингтон
Вашингтон читал утренние газеты только вслух. Он внимательно вслушивался в текст, бубнил и мешал своим соседям. Он утверждал, что чтение вслух помогает ему уяснить смысл текста и отделить правду от лжи.

Монах Раймон Луллия знал приемы скорочтения…
Итальянский монах, живший в средние века, Раймон Луллия предложил систему чтения, которая позволяла быстро читать книги, однако вплоть до 50 годов прошлого века скорочтение было уделом немногих ярких мыслителей и политиков, которые развивали это навык самостоятельно. Среди известных людей, владевших скорочтением, достаточно перечислить таких великих людей как Оноре Де Бальзак, Наполеон, Пушкин, Чернышевский, Ленин, Джон Кеннеди.

Карл Маркс сделал книги «рабами»
Карл Маркс говорил: «Книги — мои рабы» — и испещрял пометками и заметками поля каждой прочитанной им книги, загибая и закладывая нужные ему страницы.

Рузвельт освоил скорочтение
Франклин Делано Рузвельт был одним из самых быстрых и самых ненасытных читателей среди всех государственных лидеров. Различные источники сообщают, что он был в состоянии прочитать целый абзац одним взглядом, завершая чтение любой книги, как правило, за один присест. Рузвельт изучал скорочтение с фанатизмом.
Известно, что Рузвельт стартовал в этой сфере со средних показателей скорости чтения, над повышением которых решил всерьез работать. В числе его первых достижений было увеличение области, первоначально охватывавшейся в ходе приостановки, до четырёх слов, а впоследствии Рузвельт довел это количество до шести и, далее, до восьми слов.

Способ скорочтения Бальзака
Вот как Бальзак описывал свой способ чтения: «Впитывание мысли в процессе чтения достигло у меня способности феноменальной. Взгляд схватывал семь-восемь строчек сразу, а разум постигал смысл со скоростью, соответствующей скорости глаз. Часто одно-единственное слово позволяло усвоить смысл целой фразы».

Скорочтение и Мартин Иден
«В узеньком стенном шкафу висела одежда, и лежали книги, которые не помещались уже ни на столе, ни под столом. Читая, Мартин имел обыкновение делать заметки, и их накопилось так много, что пришлось протянуть через всю комнату веревки и развесить на них тетрадки наподобие сохнущего белья. Вследствие это¬го передвигаться по комнате стало довольно затруднительно. Мартин нередко стряпал, сидя, так как, пока кипела вода или жарилось мясо, он успевал прочитать две-три страницы.
Работал он за троих. Спал всего пять часов, и только железное здоровье давало ему возможность выносить ежедневную девятнадцатичасовую напряженную работу. Мартин не терял ни одной минуты. За рамку зеркала он затыкал листочки с объяснениями некоторых слов и с обозначением их произношения: когда он брился или причесывался, он повторял эти слова. Такие же листочки висели над керосинкой, и он заучивал их, когда стряпал или мыл посуду. Листки все время сменялись. Встретив при чтении непонятное слово, он немедленно лез в словарь и выписывал слово на листочек, который вывешивал на стене или на зеркале. Листочки со словами Мартин носил и в кармане и заглядывал в них на улице или дожидаясь очереди в лавке. Эту систему Мартин применял не только к словам. Читая произведения авторов, достигших известности, он отмечал особенности их стиля, изложения, построения сюжета, характерные выражения, сравнения, остроты — одним словом, все, что могло способствовать успеху. И все он, выписывал и изучал. Он не стремился подражать. Он только искал какие-то общие принципы. Он составлял длинные списки литературных приемов, подмеченных у разных писателей, что позволяло ему делать общие выводы, и, отталкиваясь от них, он вырабатывал собственные новые и оригинальные приемы и учился применять их с тактом и мерой. Точно так же он собирал и записывал удачные и красочные выражения из живой речи — выражения, которые жгли, как огонь, или, напротив, нежно ласкали слух, яркими пятнами выделяясь среди унылой пустыни обывательской болтовни. Мартин всегда и везде искал принципы, лежащие в основе явления. Он старался понять, как явление возникает, чтобы иметь возможность самому создавать его. Мартин мог работать только сознательно. Такова была его натура; он не мог работать вслепую, не зная, что выходит из-под его рук, полагаясь только на случай и на звезду своего таланта. Случайные удачи не удовлетворяли его. Он хотел знать, “как” и “почему” ».

Влад. Бонч-Бруевич

ЧТО ЧИТАЛ ВЛАДИМИР ИЛЬИЧ ЛЕНИН В 1919 г.

Хотя Владимир Ильич в послесловии в книжке "Государство и революция" заявил, что "революцию приятнее делать, чем изучать", но на самом деле в вихре событий он невероятно много читал, много писал, много литературно работал. И если я, входя в кабинет Председателя Совета Народных Комиссаров, заставал Владимира Ильича у правого окна, заложившего руки за спину под пиджак, или державшего большие пальцы обеих рук в прорезях жилета, устремленно смотрящего вдаль на Кремлевскую площадь, нередко так глубоко задумавшегося, что он не слыхал шаги входящего, то я наверно знал, что надо готовить бумагу, что вскоре Владимир Ильич засядет за писание, и что тогда мелкий, ровный почерк испещрит множество листов, которые надо будет из всех сил торопиться переписывать для проверки Владимиром Ильичем всего написанного. И так не хотелось в эти часы его глубокой думы беспокоить повседневной работой, той необходимой, важной и нужной прозой жизни, которая сосредотачивалась в то время в Управлении Делами Совнаркома.

Когда Владимир Ильич начинал писать, то он писал запоем, почти без помарок, очевидно едва успевая рукой записать то, что он ранее до мелочей продумывал, что творил во время самого процесса писания. И когда он был особенно увлечен работой, как, например, при написании его известного памфлета "Ренегат Каутский и пролетарская революция", когда он буквально пылал гневом, тогда Владимир Ильич прекратил все дела по работе в Совнаркоме, запирался в кабинете и целые дни до поздней ночи писал это изумительное по силе произведение последних лет его литературной деятельности.

Трудно нам, рядовым работникам, представить себе всю силу и мощь, гениальных восприятий, разобраться во всей глубокой и скрупулезной лабораторной работе, которая проводится такими редко встречающимися всеобъемлющими умами, к которым принадлежал ум Владимира Ильича. И нам, желающим знать все из жизни и деятельности нашего действительно незабвенного вождя, приходится по капельке собирать решительно все, что характеризует духовный облик великого мыслителя, борца и революционера мысли и дела.

В июне 1919 г. в поисках за указанием всей общественной литературы вышедшей в 1918 г. и в 1919 г., которая мне была нужна для некоторых моих работ, я наткнулся на "Книжную Летопись" в издании "Книжной Палаты", продолжавшуюся издаваться соединенными номерами и в эти тяжелые годы. В них я нашел многое, что искал. Я тотчас же приобрел номера этого журнала для Владимира Ильича и передал их ему. Владимир Ильич сейчас же занялся их просмотром и выразил удивление, что несмотря на царившую всюду разруху, особенно тяжело отзывавшуюся на писчебумажной и полиграфической промышленности, издано так много разнообразных и хороших книг.

Просматривая номера "Книжной Летописи", Владимир Ильич отмечал на полях все, чем он заинтересовался и как всегда, так и здесь проявил свою склонность к систематизации и порядку. Помимо того, что он чертой и нотабенами химическим карандашом отметил на полях все книжки, его заинтересовавшие, подчеркнув их названия, а в некоторых местах и содержание, он в правом углу первой страницы каждого номера журнала выписал "N и далее N" под этой надписью, столбиком в цифровом восходящем порядке, крупно и четко выписал все номера тех книг, которые пожелал прочесть. В некоторых местах, те номера, которые его особенно заинтересовали, он - написав их в столбике - особо крупно выносил их в поле налево, несколько раз подчеркнув, иногда закружив в круги, и написал слово "особенно".

В одном только месте, именно в NN 21-23, июнь 1918 г., выписывая NN, он сделал ошибку, написав сначала 1886, а потом 1879. Все ясно, отчетливо, систематично, как всегда и все он делал от малого до великого. Те номера, которые занимали, очевидно, среднее место по интересу, он кроме того подчеркнул в тексте одной чертой. Интересовавшие его журналы он не только отметил на первой странице номера "Книжная Летопись" на какой именно странице значится этот журнал, но и выписывал название его, например, "Накануне", "Утроба".

Я полагаю, что всем нам будет интересно знать, чем же именно заинтересовался Владимир Ильич из всей литературы на русском языке, вышедшей в бурные годы 1918 г. и в 1919 г., просмотрев все номера "Книжной Летописи" за 1918 г. за весь год, а 1919 г. с январского номера (N 1) по N 17 7-го мая 1919 г. - включительно.

Все свои пометки Владимир Ильич сначала делал карандашом (химическим), которым он сделал отметки на всех номерах 1918 г. В номерах 1919 г. он начал делать пометки синим карандашом и потом перешел с N 10 (10 марта 1919 г.) на обыкновенный карандаш, наименее хорошо сохранившийся.

Подсчитывая все то, чем заинтересовался Владимир Ильич в "Книжной Летописи", мы видим, что из всех 5326 зарегистрированных в 1918 г. "Летописью" книг и брошюр Владимир Ильич остановился на 56 книгах, т.-е. на 1% всей массы изданных в этот год книг. А в той же "Летописи" за 1919 г. (по май) напечатан перечень 3415 книг, из которых Владимир Ильич заинтересовался лишь 22 книгами, т.-е. 3/4% всего печатного книжного материала за это время.

Конечно, к этому надо внести поправку, что он получал довольно много книг непосредственно от авторов их, но все-таки это число знаменательно. Кроме того следует учесть, что Владимир Ильич очень много читал иностранных книг, получавшихся им в другом порядке. Совершенно ясно, что Владимир Ильич, обладая огромными знаниями, читал книги с большим выбором, только для намеченной им цели, что ясно видно из дальнейшего анализа всего этого материала.

Из журналов его заинтересовали только два - "Накануне" и "Утроба". Если мы рассмотрим отмеченные книги, которые составляют 80 названий (56+22+2=80), и распределим их по отделам, то увидим, что более всего его в эти годы интересовали книги:

1) Публицистика, связанная с революциями 1917 и 18 гг... ..31 книга

2) Аграрный вопрос........................................ …………………7 "

3) Беллетристика.......................................... …………………...7 "

4) Вопр. социологии и истории............................. ……………6 "

5) Вопросы религии........................................ …………………4 "

6) Деятельность партий.................................... ………………..3 "

7) Истории революций в других странах..................... ……….3 "

8) Анархизм............................................... ……………………...3 "

9) Вопросы капитализма.................................... ……………….3 "

10) Документы царизма...................................... ………………2 "

11) Рабочий вопрос......................................... ………………….2 "

12) Библиография........................................... …………………..2 "

13) Журналы................................................ ……………………..2 "

14) Интернационал.......................................... ………………….1 "

15) Кооперация............................................. …………………….1 "

16) Статистика............................................. ……………………..1 "

17) Вопросы искусства...................................... …………………1 "

18) Жизнь окраин........................................... ……………………1 "

19) Производит. силы России................................ …………...…1 "

Итого.................................................................................80 книг

Из беглого обзора этой таблицы мы видим, что Владимира Ильича более всего заинтересовала публицистика, связанная с революциями 1917 г. и 1918 г. Более чем одна треть (31) всех книг, отмеченных им, падают на этот отдел. Если же мы соединим: "публицистику, связанную с революциями 1917 и 1918 г. г., вместе с отделом, характеризующим "деятельность партий", а также, если мы прибавим "анархизм", "документы царизма", "журналы", ибо Владимир Ильич интересовался здесь журналами тех общественных групп, которые находились в оппозиции к советской власти, и прибавим книги по "вопросам религии", то тогда мы получим крайне интересные цифры. Оказывается, что из 80 книг, отмеченных Владимиром Ильичем в полутора годах "Книжной Летописи", эти отделы составляют почтенное число в 45 изданий, т.-е. более, чем половина книг принадлежит вопросам практической политики того времени, политики связанной с деятельностью наших врагов. Литературу с.-р. и к.-д. всех оттенков, попов, анархистов, меньшевиков всех формаций, белогвардейцев, монархистов, литературу всех инако-мысливших, всех инако-действовавших, так или иначе, вольно или невольно, направлявших свою критику, свои писания, свои воззвания, свою мысль - против рабоче-крестьянского правительства, против коммунистической партии, а потому об"ективно (а часто и суб"ективно) переходившую в явную контрреволюционную литературу, эту литературу Владимир Ильич изучал самым тщательным, подробным образом. Владимир Ильич всегда во всех подробностях хотел знать врага и как истинный стратег не жалел времени на изучение всех позиций противника. Если мы присмотримся ко всем подчеркиваниям отдельных мест в перечнях "содержания" различных сборников и книг им отмеченных, то здесь мы еще более убедимся, с какой остротой и разносторонностью изучал Владимир Ильич все большие и маленькие, теоретические и практические позиции тех, кто вел борьбу против пролетарской диктатуры.

Так, Владимиром Ильичем усиленно отмечен N 986. "Год русской революции (1917-1918 г.г.)", где сосредоточились все выдающиеся писатели, и практические деятели С-р-ов, обрушившиеся под флагом народовластия с критикой на большевиков.

Особо заинтересовывает его N 1444 "Социализация женщин", где В. И. подчеркивает все содержание этой нелепой книжки, наделавшей так много шума за границей. Обращает его внимание N 1712 "За Родину", "Журнал-сборник" правых эс-эров, где "патриотически" завывали Брешковская, Аргунов, Сталинский, Огановский и иже с ними; эти "спасители" любимого отечества, как известно, быстро предали русский народ, ставши провозвестниками и помощниками иностранной капиталистической интервенции.

В социал-демократическом сборнике "Наш Голос" он подчеркивает статьи Валентинова, уместившегося рядом с Кусковой, Львова-Рокиевского, приютившегося под одной обложкой с Мальянтовичем и той же Кусковой. Особенно сильно привлек его внимание пикантный сборник "Народ и Армия", где, как в Ноевом ковчеге, собрались Потресов с Гоцем, Розанов с Верховским, Станкевич с Болдыревым и Пораделовым.

N 2551, под заманчивым названием "Революционная техника", весь сплошь испещрен пометками Владимира Ильича. Обнаглевшие с.-р.-авантюристы, здесь выпустили для всеобщего сведения все то, что они знали, как организовывать тайные нелегальные типографии, правила конспирации и т.д.

Эс-эры работали здесь целиком на монархистов, на кипевших к нам ненавистью членов союза русского народа.

Злоба и ненависть к партии пролетариата объединили всех стоявших по ту сторону баррикад.

Также испещряет своими подчеркиваниями Владимир Ильич N 4073, книгу Айхенвальда "Наша революция, ее вожди и ведомые", где такие главы, как "О большевиках", "самоубийство России", "Гогенцоллерн и Бронштейн", "Революционеры-ремесленники", "Конец революционной романтики", обращают его особое внимание.

В NN 5-8 за февраль 1918 года Владимиром Ильичем отмечен особенно N 364: Богданова. Вопросы социализма. 1) Коллективистический строй. 2) Завтра ли?. 3) Программа культуры. 4) Военный коммунизм и государственный капитализм. 5) Государство-коммуна. 6) Идеал и путь. М. 1918. Книгоиздательство Писателей в Москве.

Эта книга, которой Владимир Ильич заинтересовался "особенно", в тексте перечня им отмечена не только нотабеной и не только подчеркнуты, как везде, автор и название книги, но и двумя крупными перпендикулярными чертами на полях. Это объясняется тем, что Владимир Ильич особенно чутко следил за литературной деятельностью А. А. Богданова, философскую точку зрения которого он не только не разделял, но жестоко опровергал в своей книге "Материализм и эмпириокритицизм". Ранее этого, еще в 1907 г., Владимир Ильич счел необходимым обратить внимание на философские произведения А. А. Богданова, когда он разбирал его произведения "Эмпириомонизм". Об этом упоминает и Л. Б. Каменев в своем "предисловии ко второму изданию" собрания сочинений В. И. Ленина. Он говорит: "достаточно сказать, что до сих пор не найдены такие ценнейшие работы Владимира Ильича, как его рукописный разбор "Эмпириомонизма" А. Богданова (1907 г.) (См. IX стр. предисловия). Когда одно время пропаганда богдановских взглядов, к которым он относился совершенно отрицательно, вновь усилилась, Владимир Ильич тотчас же сказал мне, что он хотел бы, чтоб его книга об эмпириокритицизме была немедленно повторена изданием, что и было сделано.

Отмечен В. И. N 1014, Кропоткин П. Собрание сочинений том. II. Великая Французская революция 1789-1793. Перевод с французского под редакцией автора.

К этой работе великого анархиста Владимир Ильич относился совершенно особенно. Он не раз говорил мне, что считает историю французской революции, написанную П. А. Кропоткиным, лучшей из всех историй французской революции, написанных до сего времени. Он неоднократно высказывал пожелание, чтобы она была напечатана по крайней мере в ста тысячах экземпляров и размещена нашим правительством во все библиотеки нашего союза, начиная с волостных, изб-читален, при фабриках, заводах, во всех военных и морских библиотеках, одним словом решительно везде в как можно большем количестве экземпляров. По просьбе Владимира Ильича мною была составлена смета на отпечатание этой работы П. А. Кропоткина в ста тысячах экземпляров "четким и ясным шрифтом, на хорошей бумаге, хорошо сшитую, в переплетах", - как задал мне задачу Владимир Ильич. К сожалению, тогда в 1919 г., по техническим соображениям, эту задачу осуществить не удалось. Владимир Ильич опять вернулся к этой мысли при свидании его с П. А. Кропоткиным, происшедшем у меня на квартире в моей рабочей комнате, и которое я вскоре полагаю описать подробно. Здесь Владимир Ильич предложил Петру Алексеевичу издать его работу, охарактеризовав ее в самых лучших выражениях и особенно подчеркнув, что роль рабочих и ремесленников автором работы выдвинута на первый план. П. А. Кропоткин не только не возражал против такого широконародного издания, но, видимо, очень обрадовался, не преминув все-таки сказать, что он ставит только одно условие, как анархист - чтобы книга появилась не в государственном издательстве, а в каком угодно другом, лучше всего в кооперативном. Владимир Ильич улыбнулся и сказал:

Конечно это ваше желание вполне может быть выполнено, раз вы этого хотите, мы издадим ее в совершенно удобной для вас форме.

Кто мы? Правительство? - заволновался Петр Алексеевич.

Нет, нет!.. - поспешил успокоить глубокого старца Владимир Ильич, добродушно смеясь и ласково смотря на Петра Алексеевича, - правительство здесь не при чем, у нас есть вольные издательства, просто группы литераторов, культурных работников, занятых просвещением масс.

Вот это другое дело! - обрадовался Петр Алексеевич, не желавший на старости лет впадать в грехопадение государственника, имеющего какую-либо связь с каким бы то ни было правительством.

Тогда при таких условиях, я, конечно, соглашусь издавать.

К сожалению, это дело еще до сих пор не сделано, а его надо бы сделать по завету Владимира Ильича и подарить широчайшим рабочим крестьянским массам, в честь и славу великого бунтаря П. А. Кропоткина, ту книгу, которую так высоко ценил, скупой на похвалу и рекомендацию, Владимир Ильич.

Владимир Ильич, руководя в эту эпоху гражданской войной на всех фронтах, на фронте литературном изучал наших классовых врагов, их произведения, устремляя всю свою сосредоточенную волю к единой цели.

Когда Владимир Ильич закончил чтение "Книжной Летописи", он прислал мне записочку такого содержания:

Л. Б. Каменев как раз пришел к Владимиру Ильичу, когда он, как роман, читал "Книжную Летопись", очень заинтересовался журналом и тотчас же попросил и ему достать этот журнал.

Через несколько дней стали поступать книги для Владимира Ильича, которые я передавал ему. Здесь же возник вопрос о желании Владимира Ильича иметь под руками собрания сочинений классиков и толковый словарь Даля. Из классиков были доставлены: Достоевский, Гоголь, Гончаров, Лермонтов, Некрасов, Толстой Л. Н., Грибоедов, Тургенев, Пушкин. Кроме того, Владимир Ильич захотел иметь собрание сочинений Мережковского, Короленко, Радищева, Пруткова, Майкова, Надсона, Лескова, Г. Успенского, Аксакова, С.Т., Писарева, Салтыкова-Щедрина, Левитова, Кольцова, Тютчева, Григоровича, Добролюбова, Помяловского, Фета, Апухтина, Толстого А. К., Чехова, Златовратского. Все эти книги были доставлены из центрального книжного склада Московского Совета Рабочих и Крестьянских Депутатов. В кабинете Владимира Ильича поставлен был шкаф, куда все эти книги в переплетах и были помещены.

Кроме того, после, сюда же были прибавлены собрания сочинений Н. Г. Чернышевского, Белинского, Плеханова, Засулич.

Словарь Даля Владимир Ильич поместил на вертящейся шифоньерке и очень часто просматривал его.

Владимир Ильич не давал мне покоя, почему нет и нет счета на книги. В то время очень трудно было выцарапать из наших учреждений счет на отпущенное. Мне пришлось вести официальную переписку через Управление делами Совнаркома, добиваясь получить счета. Наконец, пришло отношение от отдела печати Московского Совета, а при нем счет N 917 от 22 ноября 1919 г., на классиков. Счет и отношение были адресованы на имя Председателя Совета Народных Комиссаров В. И. Ленина.

Отдел Печати М. С. Р. и К. Д. должен был объяснить причину задержки счета и писал: "Отдел Печати М. С. Р. и К. Д. извещает, что задержка в подаче счета произошла в связи с общей переоценкой книг и с выяснившейся необходимостью согласовать цены Петроградских изданий с Московскими". Владимир Ильич, помню, очень ворчал на это дипломатическое объяснение и был очень недоволен порядками в наших книгораспространительских аппаратах.

Одновременно поступил счет (фактура N 120) от 18 декабря 1919 г., на толковый словарь Даля и счет от "Центропечати", которую возглавлял тов. Б. Ф. Малкин. Владимир Ильич сказал мне, чтобы я все это оплатил из его жалования. Жалование В. И. получал крайне маленькое.

Я стал доказывать ему, что это неправильно, что классики стоят в его кабинете, как Председателя Совнаркома, что эти книги - инвентарь кабинета, почему и должны быть оплачены на казенный счет. Когда я попытался доказать, что и книги из "Книжной Летописи" тоже не должны быть оплачиваемы им лично, то он об этом и слушать не хотел и стал шутя упрекать меня, что я хочу грабить казну в его пользу. Наконец, мы нашли компромисс: за книги, полученные по отметкам "Книжной Летописи", платит он, Владимир Ильич. За словарь Даля - также платит он, а классиков, которые "должны поступить тотчас же в общественное пользование всех народных комиссаров", он разрешил оплатить из средств Совнаркома, ассигнованных на библиотеку Совнаркома. На счете словаря Даля сделал две пометки: "В. Д. Бонч-Бруевичу - в архив"; последнее слово подчеркнуто четыре раза. Это был условный знак, что этот документ должен быть сохранен у меня лично. Далее в большом кружке Владимир Ильич пометил: "помню, что 500 руб". Это он справлялся ранее о цене словаря Даля, и ему сообщили эту цену, а на фактуре цену не обозначили. Владимир Ильич, тотчас же ее восстановил. На отношении отдела печати о классиках я тотчас же должен был сделать надпись: "тов. Маркелову, в бухгалтерию. Уплатите по этому счету за счет сумм на библиотеку Совнаркома. В. Бонч-Бруевич".

Тут я заболел и не мог сейчас же оплатить счета. 4 января 1920 г. я получил от Владимира Ильича записку следующего содержания:

Дорогой В. Д.!

Мою библиотеку оплачиваю я лично.

Прошу Вас, когда выздоровеете, заплатите все.

+ 500 (Даль)

Ваш Ленин.

Прилагаю 4000 рублей.

Москва, Кремль.

Выздоровев, я, конечно, все сделал так, как хотел Владимир Ильич.

Все уплатил, везде получил расписки, показал их ему и тщательно сохранял до сего времени, чтобы передать их теперь в Институт имени В. И. Ленина.

Классики были оставлены в кабинете Председателя Совнаркома, а книжки, полученные по отметкам из "Книжной Летописи", Владимир Ильич взял к себе на квартиру.

Так закончился этот вопрос с книгами, где еще раз так рельефно выяснилась вся изумительная щепетильность Владимира Ильича в денежных вопросах, не покидавшая его ни в тяжелые дни эмигрантской жизни, ни тогда, когда он стоял на вершине власти.

Мне посчастливилось отыскать в моем архиве, находящемся в неразобранном виде, почти все номера журнала "Книжная Летопись" за 1917 г., которые были тогда же просмотрены Владимиром Ильичем, когда и все остальные NN этого журнала за 1918 и 1919 г.г., и о чем я писал в предыдущем номере журнала "На Литературном Посту"*.

Так же, в том же порядке и с той же тщательностью, и в этих NN Владимир Ильич сделал отметки тех NN книг, которые его заинтересовали, и которые он пожелал прочесть. И здесь он более всего обращает внимание на изучение литературы, вышедшей из-под пера наших классовых врагов, желавших во что бы то ни стало нанести существенный вред социал-демократической партии большевиков. В 1917 году, когда совершилась февральская революция, и когда наша партия заняла определенную и непримиримую позицию ко всем соглашательским партиям, но когда мы еще не были достаточно сильны, само собой понятно, на нас со всех сторон сыпались удары, нам приходилось отвоевываться, и все это довольно отчетливо отразилось в литературе.

В нашем распоряжении имеются NN "Книжной Летописи", начиная с 18 апреля (NN 13 и 14) и до N 50, вышедшего 31 декабря 1917 г., т.-е. как раз за то время, когда Владимир Ильич только что прибыл из-за границы, повел свою страстную пропаганду против империалистической войны за мир, пропаганду за хлеб и землю для крестьян и за весь уклад нового социалистического государства, вплоть до октябрьской революции и ее первых бурных месяцев.

Владимира Ильича интересуют в этот период, книжки, исследовавшие наши земельные отношения, и он затребовал себе работу Браина А. М. Крестьянское хозяйство Уфимской губернии. (По данным подворной переписи 1915 года). Уфа, 1916 г. Также его заинтересовала книжка Дроздова И. Р. Судьба дворянского землевладения в России и тенденции к его мобилизации. С предисловием Маслова П. Г., 1917 г.

К этому же циклу работ относится книга В. Баньковского Аграрная эволюция и польское землевладение в западном крае. К отмене ограничений польского землевладения и к аграрному вопросу. П. Г. 1917 г.

Особой нотабеной он отмечает книжку Фалькнер М. (Смит). Продовольств. вопрос в Англии. П. Г. 1917 г.

И далее, все, что только выходило тогда в свет по жгучему вопросу продовольствия когда в городах всюду стояли очереди, вводилась карточная система и пр., Владимир Ильич требовал себе на прочтение. Так коллективный труд Бобынина Н. Н. - Бунина И. И., - Гринкова С. С., - Панкратова К. А., - Семашко В. Ф. и Яковлева К. А., вышедший под заглавием "Организация заготовки хлебов в Тамбовской губернии. Материалы по вопросам организации продовольственного дела. Под общей редакцией А. Чаянова. Вып. III. М. 1916 г., Владимир Ильич отмечает особенно усиленно многократным отчеркиванием на полях и отметкой нотабеной.

Другое подобное исследование, изданное экономическим отделом Главного Комитета Всероссийского Земского Союза под названием "Материалы по продовольственному делу, разосланные продовольственным отделением на места, "- отчеркнуто Владимиром Ильичем многократно.

Ребром поставленный в нашей политической жизни национальный вопрос, отразившийся и в литературе, живо заинтересовывает Владимира Ильича, и он усиленно подчеркивает, например, книжку Красина П. Национальный вопрос (очерки). Национальное пробуждение русского общества и национальные идеи его истории. Харьков, 1917.

Привлекает его внимание также книжка Безобразова П., Раздел Турции П. Г. 1917 г.

Книги В. Чернова, на тему об империализме: "Империалистические мечты и действительность" и "Сквозь туман грядущего", изданные партией социалистов-революц., каждая по 100.000 экз., усиленно отмечены Владимиром Ильичем.

Идеи милитаризма и империализма, столь волновавшие тогда все на фоне огромной империалистической бойни, также отразились и в нашей литературе. Владимир Ильич усиленно подчеркивает, отмечая нотабеной, книжку Ишханяна Б. Развитие милитаризма и империализма в Германии. Историко-экономическое исследование. С предисловием проф. М. Н. Туган-Барановского. П. Г. 1917 г.

Брошюра Рейснера М. Война и демократия, П. Г. 1917, также отмечена Владимиром Ильичем.

Но что особенно живо его интересует с усиленными подчеркиваниями, и отметками, - это книжки и отчеты, говорящие о настроении масс в вопросах войны. Так в N 20-21 от 27 мая 1917 г. журнала "Книжная Летопись", под N 5011, 5012, 5013 и 5014, опубликованы стенографические отчеты делегатов фронта. При чем эти отчеты изданы по дням за 24, 25, 26, 28 и 30 апреля 1917 г. и отпечатаны были в государственной типографии в Петрограде. Владимир Ильич и в тексте, и на полях, и в начале номера, везде особенно усиленно подчеркивает эти отчеты, выписывает их номера, подчеркивает выписанное, - одним словом выказывает особо сильное желание их иметь у себя.

Книжки, вышедшие из-под пера наших социал-демократов меньшевиков и плехановцев, а также других "крайних" партий, всецело погрузившихся в настроения ура-патриотические, также весьма заинтересовали Владимира Ильича, и он затребовал всю литературу этого сорта. Так он отметил книжки: Веры Засулич. Верность союзникам П. Г. 1917 г., издание центрального военно-промышленного комитета. Виктора Чернова. Война и "третья сила". Сборник статей П. Г. 1917 г., изд. партии социалистов-революционеров.

Особое его внимание привлекает коллективная работа такого совершенно неожиданного конгломерата сотрудников, старых и заядлых идейных врагов, как В. Короленко, П. Кропоткина, Г. Плеханова, Бернарда Шоу, которые совместно выпустили книжку под соблазнительным названием "Нужна ли война?" в издательстве "Народоправство" в Москве (1917 г.) и отпечатали ее в количестве 25.000 экземпляров, т. е. для самого широко народного распространения.

Этот любопытный документ привлек особое внимание Владимира Ильича, и он дважды подчеркнул эту знаменательную книжку. Семью чертами на полях отметил Владимир Ильич книжку Г. В. Плеханова "Война и Мир", изданную издательством "Единства" в количестве 250.000 экземпляров.

Три черты и нотабену получила книжка Н. В. Васильева "Правда" против истины. Солдатам на фронт и в казармы, рабочим на заводы и фабрики. Тем и другим не в обиду, а на серьезное размышление. П. Г. 1917 г. Это произведение старого эмигранта с.-д., жившего долгое время в Швейцарии (в Берне) и занимавшего ответственный пост в местном рабочем движении, сильно заинтересовало Владимира Ильича.

Некий Евг. Горец разразился брошюрой "Изменники предатели России", в роли которых, конечно, изображались мы, большевики, также отчеркнута Владимиром Ильичем. Гурьев А. написал "Утопию большевиков" М. 1917 г., (издательство "Воля"). И ее Владимир Ильич захотел посмотреть. То же издательство "Воля" издала в количестве 26.000 экземпляров книжку И. А. Ртищева "Кто из нас буржуй?" и Владимир Ильич особенно энергично затребовал ее.

Изданная "союзом солдат-республиканцев" книжка Б. Н. Воронова "Большевики" привлекла особое внимание Владимира Ильича.

Неожиданное выступление Валерия Брюсова в качестве политика, который с своей стороны давал рецепт "Как прекратить войну" - конечно, тотчас же была отмечена Владимиром Ильичем для прочтения.

Произведение клеветника на Владимира Ильича Г. Алексинского, вернувшегося из эмиграции и отвергнутого даже меньшевистским советом рабочих депутатов, - "Война и революция", - также была затребована Владимиром Ильичем.

После июльского выступления травля большевиков усиливается решительно всеми партиями, и эта травля тотчас же отражается в литературе. Появляются книжки, всеми способами охуляющие большевиков вообще и, в частности, Владимира Ильича. Литературу этих непосредственных врагов Владимир Ильич изучает особенно тщательно.

Отмечены книжки:

Горев Б. И. Кто такие Ленинцы и чего они хотят? П. Г., 1917 г.

Маркин А., Большевики и меньшевики и какое между ними различие, М. 1917 г., и многие другие, помимо ранее указанных, на те же темы.

Воспоминания общественных деятелей этой эпохи всюду отмечаются Владимиром Ильичем.

Многократно отмечена книжка Каутского К. Русская революция 1917 г. и немецкая социал-демократия. М. 1917 г.

Книжка другого крупного работника и политика с.-д. итальянской партии Ф. Турати "Современная классовая борьба и социализм" - усиленно отмечена Владимиром Ильичем, при чем красочное содержание этой книжки все подчеркнуто.

И это "оглавление" испещрено подчеркиваниями Владимира Ильича. Уже из этого краткого перечня книг, затребованных Владимиром Ильичем из "Книжной Летописи" 1917 г., показывает нам ту же настойчивость и систематичность в деле изучения главнейших произведений и наших партийных врагов и больших исследований экономической, социальной и бытовой стороны жизни широких масс населения, и чистая теория экономики, все, все его интересует, притягивает, над всем он усиленно работает.

В этих номерах "Книжной Летописи" Владимиром Ильичем всего отмечено сто сорок два названия книг, которые по отделам распределяются следующим образом:

1. Вопросы социологии и истории…………….. 38

2. Деятельность партий. . . . . …………………..29

3. Вопросы войны. . . . . . . . …………………….22

4. Публицистика. . . . . . . . . ……………………..15

5. Аграрный вопрос. . . . . . . ……………………11

6. Вопросы милитаризма и империализма. . . 8

7. Продовольственный вопрос. . . ………………..3

8. История революций в др. странах …………….4

9. Документы царизма. . . . . . ……………………2

10. Кооперация. . . . . . . . . . ……………………….2

11. Естествознание. . . . . . . . ……………………...2